регистрация
  главная
 
  романы
  рассказы
  ИТ общение
  статьи
  стихи
  наставления
  размышления
 
  истории
  Миниатюры
  диалоги

Назад, к списку романов

'4. Глава шестая.' роман о жизни

Глава шестая.
Мишка проснулся и отметил, что давненько ему не было так хорошо. Он потянулся, в теле приятно щёлкнула, вставая на место, какая-то косточка, и издал блаженствующий выдох. Вопреки ожиданиям вокруг было приятно тепло, а не жарко. Он кое-как повернулся к окну за спиной – оно распахнуто, сквозь щели открытых жалюзи он рассмотрел зелёную ограду и тротуар за ней, топтавшийся людьми, идущими в разных направлениях. Он слышал звуки ходьбы, частицы разговоров, иногда ритмичное щёлканье резиновых шлёпанцев, которое нельзя спутать с чем-либо другим.
Очень трудно заставить себя встать с кровати, такой мягкой, слишком мягкой из-за прогнувшихся от времени пружин. Как будто на облаке разлёгся и, вдыхая чистый уличный воздух, возможный благодаря близости Азовского моря, омывающего Ейскую косу почти отовсюду, летишь по небу.
Нет, лёжа просто так – это тоже не дело, всё хорошее рано или поздно кончается. Однако в данном месте оно должно сменяться другим хорошим. При идеальной погоде жарковато ходить в штанах. Спал он одетый, знает - жарковато. Одна из седушек дивана у стены была откинута на спинку, он быстро покопался в вещах, и на пару с длинноватыми, ниже колена, бежевыми бриджами с карманами на липучках по обоим бокам, достал оттуда плеер с перепутавшимися вокруг проводами наушников, положил серую штуковину на стол, а потом быстро сменил одёжку. Вместо одетого в сумку отправились штаны. Лишь бы тут всегда была такая погода, и они не пригодились бы.
Шлёпая босыми ногами по полу, он замечает пустующую двуспальную кровать, покинутую раскладушку, на которой полный бардак. Надев чёрные с белым кроссовки, он выходит на веранду и видит Славку, восседающего на пластиковом стуле в опасной близости от дыры в полу, но его это не колышет. Закрыв глаза, Славка откинулся на стуле, руки строго облегают обтекаемые подлокотники, а защитного цвета брюки закатаны выше икр, стопы в обуви скрещены, а под ними – сдвинутый от двери серенький коврик.
Сначала Мишка решил, Славка спит вот так вот, сидя, потому что в его положении не было напряжённости, а потом…
- Проснулся, стало быть, - изрёк Колесников, даже веки не разомкнув, двигались только его губы, и то лениво.
Мишка пододвинул один из стульев и присел рядом с ним, ближе к ограде веранды:
- А где два фраера?
- Шатаются. Чёрт их знает, где.
Мишка ещё раз осмотрел его:
- Неудачное ты место нашёл, под крышей загорать.
- Ветерок ловлю, - поясняет Славка.
- И как ловится?
- Круто.
- Пердак заходил?
- Нет, Лёха сказал, пойдёт и сам с ним поговорит.
- Ага, ясно.
Некоторое время они молчали, Мишка посматривал на Славку и размышлял: всё-таки не по-людски, что, приехав, он родителям не позвонил, они же волнуются. Да нет, волновались бы, то помогли бы вещи собрать, проводить. Тем более, остальные трое в том же положении. Лёха, в принципе, при желании-хотении мог заиметь мобильный телефон, но относился к «дебильникам» негативно, считая, что слишком много денег на них проссывается. Со страстью к бумажкам с водяными знаками ему бы банкиром или счетоводом работать. Банкиром посолиднее.
Славка отнюдь не только ветерок ловил. По крайней мере, уж Мишке приятней было прислушиваться к неспешной жизни вокруг: ветерок гладит шуршащие листьями кроны деревьев, где-то на периферии слуха хлопает, скрипя на петлях, дверца в одном из дальних домиков, лёгкая, пластиковая, покорная воздуху. Гудя моторами, за оградой медленно «проплывают» машины, кто-то заливисто смеётся, видно, после удачной шутки. Всё перечисленное, собранное вместе, давало интересную звуковую картину. Отсутствовала в звуковом полотне торопливость, была размеренность, как сонные, но ощкутимые волны Азовского моря сейчас. Азовское море… Кстати, когда купаться они пойдут?
Мишка спросил у Славки.
Славка приподнял бровь, типа только с помощью этого ему удалось открыть левый глаз, взглянув на рыжеволосого друга:
- Щас, Дрюху с Лёхой дождёмся, и тогда хоть на все части света.
- Там круто, наверное.
Поняв, что ему не дадут посидеть в тишине, Славка сосредоточился на разговоре:
- Вода и песочный пляжик – всегда круто.
Мишка подался вперёд со спинки стула:
- А ты там, хитрюга, был уже?
Славка заискивающе оскалился, смотря на него одним глазом, отчего приобрёл ещё более «гадкую» наружность:
- Ага. Провёл рекогносцировку местности.
- Нахватался умных слов? Обычными словами трудно говорить?
- С умными словами получается поважнее, - нашёлся Славка.
- А я думал, после этакой сегодняшней медитации у тебя в мозгах просветлело, пробило на умные фразы.
- Не, ты не прав. Для меня до сих пор загадка, чем коммерческий автобус отличается от обычного , рейсового.
- Забей. Я б объяснил, но неохота.
- Там и рядом с пляжем прикольно. Наша столовка, куда будем есть ходить, не такая уж дурацкая, как я думал. И футбольная площадка. Асфальтовая, жалко, но тоже ничего. Сеточкой огороженная… Эх, мячик бы взять, поиграть. Я б в любую секунду.
Мишка поддержал его:
- Весьма, да-а-а… Набегаешься, а потом купаешься.
- Ага, надо бы нам вчетвером там кого-нибудь из местных порвать. Прям разорвать.
Мишка засмеялся:
- Славик, ты ж ещё никого из местных, кроме начальника, не знаешь, а уже злишься на них.
Славка отреагировал на слово «начальник»:
- Я бы начальника-старпера накрутил, если бы он согласился выйти поиграть.
- За что?
- За долбанный его дверной замок.
Мишка показательно ткнул в него пальцем:
- Злопамятный.
Славка спокойно отмахнулся:
- А насрать мне.
- Везёт тебе, ты почти что не заморачиваешься над чем-нибудь: получается что-то – это хорошо, не получается – хрен с ним.
- Так жить легче.
- Пофилософствуй, пофилософствуй, интересно послушать.
Славка аж второй глаз открыл от изумления:
- Подколы начались?
Мишка отдал честь:
- Никак нет, товарищ генерал.
- Смотри мне. Кстати, у нас не принято честь отдавать без головного убора.
Под чьими-то ногами заскрипели ступени, и они повернулись к крыльцу, к входящему на веранду Лёхе:
- Весь день проспали, придурки.
- Я не такой лох, чтобы в восемь вскакивать, - кинул Славка.
За Лёхой пришёл Андрей:
- А зря. Мы всю округу успели обшарить.
- Ну и как? – отозвался Мишка.
Андрей показал большой палец:
- Супер! Надо позже везде побывать.
Славка кивнул, нагнулся и почесал ногу:
- Ну, как только, так сразу.
Мишку привлёк Лёха, он посмотрел на друга, выискивая, что не так:
- Блин, ты свои лохмы торчащие состриг?
- Да. Вишь, как удачно: в первый же день я уже знаю, где парикмахерская.
- Больно нам это надо, - заявил Славка, поднимаясь со стула и шагая внутрь домика, не забыв разуться перед входом.
Лёха продолжал:
- «Золотая середина» - ни коротко, ни длинно. И удобно – всё по запросу. Руками по волосам проведёшь, и уже причёсанный.
Берестов тоже прошёл в домик, и Мишка подумал: какого они там сидеть будут? Это же всего лишь место, где ночуют, а не проводят полдня. На море никто не собирается, как будто мы там сто раз были раньше.
С ним остался Андрей, занявший Славкин «трон»:
- Ну как, переборол сёдня бессонницу?
Мишка встрепенулся:
- А?.. Да, есть такое. Сильно заметно по мне?
- Угу. Ты вчера выглядел как после усиленного пахания.
Мишка попытался представить, как выглядел:
- Чёрт, я так спать хотел. А не спалось.
- У меня тоже такое бывает.
Мишка повернулся к Андрею, и их глаза встретились, но Маслов уяснил, что тот говорил без налёта шутки или обычного желания поддакнуть, чтобы сделать лучше. Вспомнил про отношения в семье Романюка, как видел его в следах побоев, как на это они молчали вместе со Славкой и Лёхой, закрывали на всё глаза. Но не были равнодушны. Мишка чувствовал, плохих помышлений у Андрея становится больше и больше. Хотя в детстве, казалось, должно быть наоборот, чтобы ни случилось. Чувствовал, как может чувствовать только родной человек, сразу примерно догадывающийся о внутреннем состоянии другого, не просто взглянув в глаза (а выразительные глаза Андрея никогда не могли скрыть ничего), а как бы ощущать ауру, сотканную из воздуха и неуловимых на первый взгляд эмоций.
Дальнейший разговор не связался.
- Давай соберём оболдуев и пойдём на море? – наконец спросил Маслов.
Поганое, твёрдое молчание растопилось. Андрей запоздало пожал плечами:
- Не знаю. Сколько сейчас?
Мишка по привычке вскинул левое запястье, а часы-то остались в кармане джинсов:
- Понятия не имею. Не важно. Такой денёк солнечный. Неужели мы его дома просидим?
О, как ему нравилось, когда на лице Андрея появлялась полуулыбка, а сейчас понравилась вдвойне – настроение у Романюка за время молчания переменилось в лучшую сторону:
- Знаешь, за неделю можно здесь столько всего успеть, столько мест посетить, и всё быстро надоест.
- А, ну, да, шататься по городу нужно, зная меру. Типа, на будущее припасать ещё новенькое?
Андрей подтвердил кивком и добавил:
- Но к морю не относится.
- Так мы туда идём?
- Горишь желанием?
- Ещё спрашиваешь!
Через полчаса Славку и Лёху уговорили. Надо же, на море сходить – ещё и уговаривать нужно.

Собрались они на пляж не во всеоружии. Хорошо ещё, не забыли взять плавки. Серый, на стадии пропадания, синяк на рёбрах Андрея, старались игнорировать. Но и угрюмого молчания не было. Болтали, о чём взбредёт. О чём взбредёт – это целый сборник высказываний, как известно, далеко не всегда безобидных.
С противной входной дверью справились быстро, вдвоём: Мишка закрывал замок, а Славка в нужный момент надавил. Ключ кто-то обязан был таскать с собой. Но не засовывать же его в плавки, как эксцентричные женские особы прячут в лифчиках очень личные приспособления. Лёха пожертвовал шнурок кроссовка для общего блага. Шнурки только у него были тонкие, подходящие для просовывания в «ушко» ключа, который затем повесили Мишке на шею, и он стукал о грудь при ходьбе, как талисман или оберег.
Около двухэтажных домов Лёха долго присматривался к мусорным вёдрам и наверняка пнул бы одно, если бы не Славка, произнесший у его левого уха:
- Только попробуй.
Чуть позже Берестов сам себя спрашивал, зачем захотел покуситься на мусорное ведро. Его отец обычно называл такой порыв, если он, порыв, был вызван целью сделать гадость, очень ёмко – «моча в голову ударила». Иногда, смотря на некоторые безрассудные поступки людей и вправду точно сказано, особенно про тяжёлые случаи.
А погода-то была: воздух на месте не стоял, раскалённое солнышко не палило, как в Воронеже, а грело до мления. Вот асфальт горячий, однако Славке даже нравилось идти по нему босыми ногами. Дорога почти «нулёвая», гладко положенная, и в большой степени за её сохранность в большой степени отвечали «лежачие полицейские». Они идут мимо въездных ворот, мимо белого домика, прикрытого деревьями за низкой зелёной оградкой справа, в котором проживает начальство. Здесь неподалёку и есть поворот направо, к пляжу. Рядом с пляжной зоной находится и столовая – неброское, с не слишком чистыми, но большими окнами, здание, напоминающее аквариум для людей. По пути столовую немного загораживает кафе под открытым небом, скудно выглядящее, видно, частное. Ну, способ добывания средств летом различный у местных: кто-то - управляющий зоной отдыха, кто-то сдаёт квартиру приезжим, некоторые, в особенности молодые люди, записываются в сферу услуг официантами или помощниками поваров.
С другой, правой, стороны от шагающих мальчишек – то самое футбольное поле на асфальтовом покрытии. Размерами оно не блещет, меньше, чем сомовское, однако для игры «три на три» подходит идеально. Обустройство его тоже весьма и весьма приличное – более чем трёхметровой высоты проволочное ограждение, зелёный, как все ограды и заборы здесь, разметка: с центром поля и штрафными площадями, без боковых линий. Ворота красные, больше метра высотой, железные, намертво закреплённые в асфальте, только сетки нет. Может, ранее она и имелась, но русский народ всегда добирается до того, что легче всего сломать или испортить. В данном случае – порвать, или попроще, снять и украсть. Даже на безобидную сетку футбольных ворот всегда найдутся охотники, готовые применить её в нужных им целях, вплоть до ловли рыбы, если она мелкозернистая.
Мишка внимательно рассматривает площадку, обещая себе обязательно тут сыграть. Но точно не сегодня. Сегодня он сильнее всего на свете хочет купаться, а потом нежиться на солнышке, чтобы каждая мышца тела была расслаблена и благодарна за отдых.
Сомовские купальные места со здешними сравнивать нельзя уже потому, что река Усманка и Азовское море – вещи несоизмеримые. Сейчас, когда Мишка впервые знакомится с пляжем, пройдя в калитку и ступая по мягкому песочку, разница сродни небу и земле. Настолько всё в новинку и непривычно, что ещё до основной процедуры – купания он находит в пляже родственные черты с раем, таким, где можно вечность отдыхать, и отдых там редко надоедает. Стоит отметить феноменальную чистоту – вопреки внешней скромности турбазы всё стараются делать на совесть. Запахи… Ничего неприятного – сугубо свежие, морские, немного суховатые из-за прогретого песка, плюс тонкий аромат холодного молочного коктейля с картошкой фри и мясным эскалопом впридачу. Это хорошо устроившееся на оконечности пляжа кафе, магнитом концентрирующее на себе взгляды части отдыхающих. Между оградой и песком проложена вездесущая дорога из бетонных плит и незамысловатых блоков в роли лавок. Сам пляж не столько широкий, сколько длинный: конца его точно не увидеть, смотря вдаль, он тянется ещё далеко после ограды, где превращается в бесхозные участки, в некоторых из них не пройти не проехать из-за обилия камней и солевых отложений. Пляж условно делится на отрезки, границами их служат на десяток метров вдающиеся в море бетонные волнорезы. С позиции мальчишек видны только два из них – один уже остался за спиной, одинокий, потому что в близком соседстве с табличкой «Осторожно! Камни!», вкопанной в землю близко от берега. Камни настоящие, а не маленькие минеральчики, которые многие могут сбросить со счетов. Счастливчик тот человек, кто рискнёт выйти на берег у таблички, отделавшись царапинами. Горячая голова по имени Алексей Берестов, увидев «заманчивую» табличку с предупреждением, написанную основным предупреждающим цветом – красным, решил проверить по возможности, так ли там страшно и опасно.
Около второго волнореза, почти аккурат напротив кафешки, излучающей вкусности, они решают пойти купаться. Мишка остался – кто-то должен приглядывать за ключом. Он отделяется от остальных, по двум ступенькам восходит на волнорез и направляется к его концу: на краю он садится и свешивает вниз ноги, щурясь, наблюдая, как Славка первым, без раскачки, с разбегу бросается в блестящую воду, выныривает и орёт от резкого охлаждения. Андрей и Лёха следуют за ним постепенно, посматривая друг на друга. Славка знаком зовёт их продолжать идти, уже вовсю барахтаясь с преисполненной счастья физиономией. И тогда Андрей, лукаво улыбнувшись, опускает руку в воду, а Лёха начинает предупреждать:
- Я тебе сейчас…
Романюк загребает ладонью воду и швыряет её веером брызг в Берестова. И проворненько сматывается, привыкая к перемене температур. Лёха не кричит – сначала скукоживается, прижимая руки к груди, с шипением выдыхает сквозь сцепленные зубы, и холод проходит, тело остывает:
- Поймаю и прибью!
Он пускается вдогонку за остальными двумя, а те, смеясь, отскакивают кто куда. Лёха, изо всех сил стараясь двигаться быстрее, прёт за Андреем, плывущим обратно к волнорезу – за Славкой не угонишься. А Славка меняет направление, начав обрызгивать Берестова сзади. Лёха разворачивается к раздражителю, но Колесников отплывает на большое расстояние прежде, чем ему вслед летят ответные водяные «проклятия». Славка вне зоны поражения, радостно гогочет, наблюдая за Лёхиными потугами. Всё обратилось отвлекающим манёвром – пока веснушчатый малец перебрызгивался с одним, другой – Андрей – успел отплыть вглубь моря, остановившись на глубине, где вода достаёт до подбородка. Тут вообще мелковато, у оконечности протяжённого волнореза, куда Лёха снова на всякий случай бросился за Андреем, вода скрывает его по ключицу.
- Не повезло тебе, чувак, - говорит Мишка, обращаясь к нему свысока. – Двое на одного.
- А я объявляю войну всем! – горланит Лёха, и окатывает Выставившего для защиты руки Мишку.
Маслов убегает, посмеиваясь, по волнорезу обратно, останавливается и посылает ответную угрозу:
- Всёоооо, тебе шиздец! Вот токо подожди – отдам кому-нибудь ключ, и разберёмся!
- Вызов принят! – ржёт довольный Лёха.
Это пока только раскачка их веселья, цветочки. Ягодки впереди – часа через народ потихоньку рассасывается с пляжа, а они по-прежнему там, начинают настоящую войну! Метаются поднятыми со дна комьями песка. Броски, конечно, шуточные, а то синяков бы понаставили.
Андрей выходит на берег, сгоревший на солнце Мишка быстро отдаёт ему ключ, разбегается и «бомбочкой» прыгает в потрясающую воду. Он так нагрелся, что пусть даже при приземлении отбил какую-нибудь конечность, но не почувствовал.
Обещанное им сражение против Лёхи не сбылось – Маслов устраивает песочный артобстрел со Славкой, тот поближе. Пока он отвлекает Колесникова, Лёха в заслуженном репертуаре подкрадывается сзади и кладёт Славке на голову слипшийся комок песка. И включает ноги, не забыв упомянуть, что Колесникову будто на голову насрали, пока тот не опомнился. Славка-то действительно не ожидал подлости, но, опомнившись, забывает про песок на затылке, стекающий по его коротким волосам на плечи и шею, гонится за «безобидно» пошутившим.
Как бы споро не старался Лёха спастись, Славка догоняет его у предупреждающей о камнях таблички, хватает за ногу, притягивает и задаёт трёпку. Не затевает драку, а акт мщения. Лёха, сообразив, что бежать некуда, инстинктивно закрывает глаза, и не зря - Колесников размазывает песок по лицу Берестова. Прочерчивает на Лёхином лбу грязную серую линию, где мерзость спускается на переносицу и на губы, точно Берестов позавтракал песочком, а завершает трёхсекундный шедевр, выдавив из кулака по кучке бедолаге за уши. Мишка и Андрей давятся от смеха, глазея, как стоически и с искажённым лицом сам провокатор переносит наказание. Итак, сегодня окончательно станет ясно, рассказал ли Кирюхин Лёхе об устройстве колонки для нагрева воды.
Уже небо потихоньку затухало, теряя ослепительную чистоту и яркость красок замечательного летнего дня, а они не торопились уходить. Чего только не делали: «звёздочкой» на волнах лежали, соревновались, кто дольше выдержит под водой, прыгали с волнореза, Лёха отказался от идеи пройтись по камням, неожиданно споткнувшись, и всерьёз перепугался за собственные ноги (у ребяческого сумасшествия тоже есть предел), попали песком в необъятную тётку, из-за которой, казалось, волнорез должен был скрыться под водой вместе со ступеньками и отдыхающими неподалёку.
Перебесившись, они ощущали ноющую усталость. Она никогда не была столь сладка, оставшись напоминанием после дня под девизом отдыха на полную катушку. Были и, разумеется, радость, довольство, гордое осознание, что ты словно впитал свободу, яркость и резвость кончившегося дня. «Приятности» утраивались от просто, но важной мысли: «как здорово, что это случилось с нами четырьмя, с нами вместе».
Возвращаясь, они, ещё толком не просохнув, ввалились в столовую. Время незаметно перевалило за восемь вечера. И вправду незаметно – желудки у них только-только лениво выставляли требования набить их едой. Самообслуживание в столовой, в принципе, неплохо – идёшь вдоль порций кушаний за витриной, спокойно выбираешь нужное, никто не торопит с выбором. Разрешалось взять одно первое и одно второе блюдо.
Подзаправившись, оставалось неспеша брести до домика в уже яснее проступивших сумерках, разговаривали.
- Я в улёте, - повторял Лёха раз шесть за день, примерно каждый час.
- О таком сранье можно было только мечтать, - улыбаясь, поддержал Андрей.
Мишка фыркнул:
- Надо же – о сранье мечтать можно.
Андрей не успел ответить, Славка опередил:
- Всё отлично. Даже шныряющие по пляжу убряханные продавцы кукурузы и палочек с варёной сгущенкой пока не достали.
- А чего они людям мешают отдыхать, - Лёха, недовольно.
Славка удивился, отчего его лицо перестаёт быть смурным:
- Они именно тебе мешали отдыхать?
Лёха мотнул головой:
- Да нет. Вот если бы они по морю ходили с сумками…
Его перебил дружный хохот.
- Это обычные люди, зарабатывающие, как могут, - сказал Мишка.
- Ага, товары у них до жути одинаковые, - пробормотал Славка.
- Обычные рабочие, распродающие общий товар, - вступил в дискуссию Андрей.
Они прошли мимо уже закрытой до завтра футбольной площадки и повернули налево – на асфальтовую дорогу с «лежачими полицейскими».
- А я думал, каждый из них на себя работает, - недоумёвал Лёха. – Скупают товар в одной точке, затем продают его повыше. Ну, конкуренция, и всякая другая байда…
Теперь Андрей отрицательно качнул головой:
- Если б так, местная «мафия» даааавно бы их выдавила отсюда к едрени фени.
- А ты-то откуда в этом сечёшь? – невыразительно интересуется Славка.
- Везде так, - поясняет Андрей с нотками железа в голосе. – Везде. Без исключения.
- Да, брат, тебя такие дела волнуют.
- Нет. Я сам работал разносчиком, и кое-что везде одинаково.
- То есть ты на мафию подрабатывал? – последовал вопрос от Мишки.
Лицо Андрея опять трогает улыбка, без веселья:
- «Мафия» - это образно говоря. Доходы, что я получал за день работы, приносил в обговорённое место. Причём, если чё утаишь – изобьют. Не те, кто заведует, изобьют, а другие работяги. За то, что хочешь поживиться. Вот такая конкуренция. В общем, от дохода при мне оставалась лишь малая часть, какая именно – решали наниматели. Так что те люди впроголодь живут, если только этим занимаются.
- Принципы коллективизации, - ляпнул Лёха. – Я где-то в газете про них…
- Это бред, Лёшик. Такая работа для людей дна, цепляющихся за любой заработок, чтобы на плаву остаться.
Слушая Андрея, остальные как бы внимали человеку повзрослее, поэтому повисло молчание, вызванное обдумыванием рассказанного Романюком.
- А ты как же там оказался? – спросил Славка.
Андрей не горел желанием о том вспоминать, но ответил:
- Я-то тупо подрабатывал, помогал маме. Там, блин, такие были – все в лохмотьях, от полностью опустившегося типа не отличишь, а ведь так и фиг кто что-нибудь купит.
- Да уж. Меня туда никакими условиями не переманили бы.
- Не так-то страшно. Знай, что можно, а что нельзя, и проблем помаленьку. Лучше всего молчать. А когда спрашивают – кивать или вертеть головой.
Андрей не пытался похвалиться, а хотел, чтобы друзья перестали смеяться над зависимыми людьми. Он добровольно там работал, когда отпала необходимость – ушёл. А есть привязанные к работе, потому что жить по-другому уже нельзя: либо возраст, либо увечья.
- Самое главное в жизни – эт стараться поменьше лапши на уши набирать, - проговорил Мишка.
- Разумеется, - подхватил Славка. – А если лапша висит, то разберись – обычная ли, вермишель, или спагетти.
- Какой у нас жизненный опыт, о-хо-хо, - паясничает Лёха. – Я тоже много из высказываний Бута запомнил
В их разговоре проскочил некий Бут. Стоит рассказать, кто он был таков, а друзей оставим: до дома они прекрасно и без чужого надзора доберутся.


studik67
Комментарии:
Страницы ( 1 )
Молодец, Миша, что пишешь дальше. Удачи.
09.09.09 - 19:25:32 (kitty)
Комментировать могут авторизованные пользователи, чтобы обсуждать роман о жизни зарегистрируйтесь.
Создатель проекта - vovazlo. Спонсорами являются рекламодатели. Запуск произведен в 2008 году.

Яндекс.Метрика