'4. Глава 1.' Роман о жизни

Глава первая.
Тридцать первое июля 2006 года заканчивалось вместе с сумерками, поглощающими Сомово. Точнее, мы с вами находимся недалеко от станции «Дубовка», которая числится частью посёлка городского типа Сомово. Это место считается лесистым, несмотря на постепенное уступление позиций леса под натиском человеческого фактора - новые постройки уничтожают природное великолепие, и с каждым годом темпы строительства возрастают, район всё более осваивается.
Мишка Маслов обосновался здесь одиннадцать лет назад, так что по праву мог считать себя одним из «первопроходцев». Да, он помнил Дубовку, когда она ещё выходила на свет из захолустья. Смешно, конечно, ведь одиннадцать лет назад ему был один год отроду, но он с уверенностью помнил - восемь лет назад белый пятиэтажный дом, куда переселилась его семья, стоял чуть ли не единственной высотной новостройкой во всём районе. Это сейчас его дом через арку соединён ещё с одним, а подальше по улице, у выезда из жилого сектора на колею дороги, построен ещё один, тоже пятиэтажный, тоже белый, только неровно переламывающийся под углом девяносто градусов. Этот - совсем новенький, до конца не заселён, хотя заселение иногда длится годами.
Сейчас речь в общем-то не о домах, немного отвлеклись, а о Мишке Маслове.
Упомянутый двенадцатилетний герой повести сидел на самодельной скамейке во дворе, прямо напротив окна собственной квартиры на втором этаже, во втором подъезде, по адресу переулок Санаторный, дом номер два, в джинсах, бело-чёрных кроссовках и красной водолазке, и курил. Ясно, для двенадцатилетнего пацана очень вредная привычка, но он не злоупотреблял этим. Угасающего тридцать первого июля он курил больше от нервов. Ещё бы, завтра он с тремя лучшими друзьями едет в Ейск. Неспокойно на душе было не из-за поездки, не из-за того, мол, что четверо мальчишек уезжают куда-то вдаль без присмотра родителей - все они были вполне самостоятельными - , а из-за одного из его друзей, Андрея Романюка, не решившего вопрос об отчаливании с предками. Всё дело в том, что они, за исключением Лёхи Берестова, в финансовом положении относились к среднему классу, а кое-кто и к нижней границе «середняков», отсюда поездка в Ейск могла стать единственным выездом на далёкое от дома расстояние. У Андрея Романюка ситуация обстояла ещё хуже: работай бы не только мать, но и отец, тогда их вполне можно было отнести туда же, куда и остальных двоих - Мишку Маслова и Славку Колесникова. А так налицо типичная неблагополучная семья - пьющий захребетник-отец и мать, пашущая на поставки сразу на нескольких местах. Андрей помогал ей, как умел. Она практически всегда отвергала помощь, постоянно говоря, чтобы он не бросал учиться. Она почему-то верила - со знаниями можно достичь многого. Если честно, то возможно в России всё выправится, бездельников, зарабатывающих большие деньги, становится меньше, а работодатели предлагают места действительно квалифицированным людям, хотя это по-прежнему превыше относительно, чем объективно, но сдвиги в лучшую сторону замечены. У матери Андрея просто не хватило бы денег на оплату поездки для него, и они втроём, Мишка, Лёха и Славка, чего уж тут таить, «скинулись» для друга. Тогда спрашивается, а какого чёрта Андрей не договорился об отъезде? Мать не принимает подарок? Вполне возможно, ведь ей очень неудобно перед ними, она не смогла выдавить и слова, когда встретилась по дороге с железнодорожного перрона с Мишкой и Лёхой, шедшими в магазин, а деньги у Андрея уже были. Ей было слишком неудобно, как бы ни хотелось повторять это отрицательное наречие. В конце концов, она согласилась отпустить сына, когда ребятам пришлось попросить её. Всё оказалось не так-то просто. Особняком стоял отец - алкоголик, безработный, человек со зверски скверным характером, услышавший о денежном «вливании» и положивший на них глаз. Моральный урод считал, что имеет законные основания на пользование ими. Естественно, слово «алкоголик» в его описании, цели, на которые пойдут в его плане деньги, резко проясняются, тут даже особо шевелить извилинами не требуется, и останавливаться на мерзости тоже не стоит, странно только - водка не высосала из него сил, здоровый был мужик.
Мишка затянулся последний раз, бросил сигарету на землю, редко поросшую подсушенной травой, и посмотрел на окно четвёртого этажа в третьем подъезде: в квартире Андрея горел свет, на кухне. Непривычно тихую погоду не прерывала ругань, обыкновенно доносившаяся из того окна. Родители мальчика скандалили, не знаю, всегда, но точно столько, сколько Мишка себя помнил. Резкое учащение нецензурных фраз, криков и звона посуды увеличилось четыре дня назад, когда лично Мишка передал Андрею несколько тысяч рублей (опустим подробности суммы), и рыжий поджарый паренёк чувствовал себя виноватым больше остальных двоих за устроенный другу дома «праздник». Знаете, очень похоже на потревоженное осиное гнездо, которое, понятно, не стоило трогать ни под каким предлогом.
За первой сигаретой последовала вторая. Нервы...
Мишка не боялся сидеть под окнами собственной квартиры, потому что квартира была пуста. Его родители вчера уехали к друзьям на неопределённо долгий срок (скорее всего, на пару-тройку дней - у друзей дача имелась, где представлялся соблазн развеяться и не думать о работе). Их девиз был таков: «Раз сын уезжает отдыхать, то и мама с папой имеют право на "развлекуху». Девиз только подкрашивал недавние слова. Всё предельно просто.
Для Маслова ни о какой «развлекухе» речи и не шло, особенно при криках, раздающихся с кухни Андрея. Да, началось, очередной раз. Славка и Лёха наверняка дрыхнут в кроватях, готовясь к девятнадцатичасовой поездке завтра, точнее сегодня, время-то полпервого ночи, а он не может. Из-за него и Андрей не спит. Андрею сейчас в сотню раз хуже, чем ему - слышать всё это, происходящее на кухне... Не так всё просто описать словами.
Было, было время: отец разукрашивал Андрея в синяки, и вероятность отказа от поездки ввиду данного аспекта имела право на существование. Тогда произойдёт ещё хуже - Мишка, Лёха и Славка едут в Ейск, а Андрей остаётся дома залечивать побои. Солидарность и сочувствие к другу взыграла бы у них, и они тоже не покинули бы дом, если бы деньги находились у них на руках, не были бы накануне перечислены в нужное место. Опять, была бы Мишкина воля, он попробовал вмешаться в происходящее между Андреем и его родителями, но при условии, что это имело бы положительный результат. На самом деле - это фигня, ведь куда уж делать всё ещё хуже. Для предков друга Мишка, убирая все шероховатости, постороннее, незнакомое лицо, в частности, для господина Романюка, не кормильца семьи, каким должен быть мужчина, поставивший себя во главе её, а настоящего вампира, высасывающего средства, приносимые в дом женой, и даже то немногое, что заработал сын, придумав для себя кратковременное место получения денег: раздача листовок, работа ходячей рекламой или что-то другое. Не сложно догадаться, когда он подрабатывал, особенно в период учебного года - в дневнике появлялись «двойки», и он ничего не мог поделать, времени катастрофически не хватало.
За такими размышлениями Мишка не заметил, как превратил вторую сигарету почти в фильтр. Повертев её, зажатую в пальцах, Маслов щелчком отбросил остатки. На сегодня угроблять здоровье больше не положено. И пора бы настраиваться на сон, как бы ему ни хотелось не спать. Завтра он по-любому встанет, словно обдолбанный, а от продолжительности сна зависела степень обдолбанности. Если не прикорнуть вообще, то, возможно, он утром будет чувствовать себя лучше, но вряд ли за девятнадцать часов поездки сможет наверстать силы.
Перед сном Мишка решил пройтись вокруг дома. Он считал это неписанным ритуалом, вот уже три года соблюдая его в такие бессонные ночи, проведённые в одиночестве. Он приучался к одиночеству с девяти лет, да. Родители часто работали в ночную смену в больнице «Электроника», мать - медсестрой, а отец - врачом-хирургом, поэтому иногда вынужденный ритуал превращался почти в постоянный. Казалось бы, почему семья живёт экономно, те же хирурги получают достаточно, ан нет. Зарплата у них непостоянная, зависит от количества обслуженных пациентов, засчитанных страховой компанией, получку платящей, а ещё от платёжек больных за палаты, притом если палаты не общие. Короче, приходилось иногда усмирять потребности на не слишком нужные и полезные вещи.
Дубовка - спокойное место, и надо постараться передать всю атмосферу ночи, тихой, такой свежей, где воздух не давит на мозги, как часто в городе, а расслабляет, лёгким ветерком выветривает из головы плохие и обнадёживающие мысли. Живущие здесь долго, может, не так замечают переход от города сюда, изменения, но только не Мишка. Он пользуется переменой ощущений, покидая город, школу, и ему это сильно нравится. Учебные невзгоды не тревожат, и ведь должно же быть в жизни хорошее, о чём нельзя совершенно понятно рассказать, но что стоит почувствовать.
Мишка встал со скамейки и пошёл к арке между домами. Фонари освещали ему путь, а он шёл, пройдя арку, по вытоптанной дорожке за домом, смотря под ноги и по привычке устроив руки в карманах джинсов. Напряжение сегодня не спадало. Из-за большого события для него завтра - он впервые покидает пределы Воронежа и области, ещё и на столь большое расстояние - до Ейска дальше тысячи километров. Его волновала не поездка без взрослых в совершенно ранее незнакомое место, а создавалась видимость, что не может пройти всё гладко: отправка в место, где не докучают поучениями предки, то есть можно делать желаемое, в разумных пределах, конечно, в кругу трёх самых близких друзей - это ж мечта, особенно при по-настоящему крепкой дружбе, настолько крепкой, что, на примере из повседневности, трое помогают одному, лишь бы тот отправился с ними. Только тогда всем будет реально хорошо, будет отличный отдых с красочными воспоминаниями о летних каникулах в будущем.
Между этими четырьмя мальчишками дружба - нечто большее, чем личное, большее, чем просто слова; чувство, когда друг с другом можно поделиться самыми сокровенными мечтами, нисколько не стесняясь, что тебя засмеют (ты же находишься в родной компании); когда можно обсудить проблемы, даже побаловаться, позадевать друг друга, подраться, но в скором времени искренне помириться; когда обиды и подколы вычёркиваются из памяти как обидные и вспоминаются со смехом. Также дружба - это такая нематериальная связь между ними, когда часто один догадывается, что волнует другого, и может это объяснить. Им было не по себе, если кто-то отсутствовал в общем кругу, и почти волшебная связь прерывалась. Каждый из них знал о её наличии, однако никто и никогда не говорил о ней вслух. Почему? Можно лишь предположить - они боялись её нарушить только заикнувшись на эту тему. Для нашего мира, где всему найдётся объяснение, связь таинственна, интересна и невероятна, и всё же это не какой-то там полтергейст, ха-ха, не какая-то там сверхъестественная способность, а основа, укладывающаяся в понятие «дружба» у четырёх молодых людей, живущих в пятиэтажном белом доме на станции «Дубовка» по адресу переулок «Санаторный», дом №2.
Слева от идущего Мишки располагались гаражи, а далее - бетонный забор запретной зоны - территория связи. Никто из них толком не ведал, что скрывается там, по другую сторону «запретки», хотя много раз, играя в арке в футбол, кто-нибудь умудрялся засадить мяч выше забора. Обычно это делал Славка Колесников, у него не только силы, а дури больше всего. Ещё ничего не значило, что именно ему предстояло лезть за мячом, они конались на «камень-ножницы-бумага», и на экскурсию в высокие заросли крапивы под смех избежавших малоприятного жребия, отправлялся проигравший.
Может, насчёт дури Славка не наиболее выдающийся. Помнится, пару лет назад Лёха Берестов лазил туда и обратно в четыре захода. В конце концов ему надоела дребедень с осторожностью, и он, перейдя с забора на один из гаражей, спрыгнул вниз. Неудачно. Заработал трещину в голени. Слышали бы вы, как он строчил на всех и вся матом. Соседи слышали, а Мишка, Андрей и Славка перепугались, ненароком подумали, а не отправляется ли этот веснушчатый «весельчак» с соломенной копной торчащих во все стороны волос, неприученных к расчёске, в мир иной. Боль быстро прошла, трещина в голени осталась, напоминая несуществующим посторонним предметом в кости, и Лёха принялся заливисто ржать.
- Говнюки, видели бы вы ваши обезьяньи морды, - хрипло, прерываясь говорил он, лёжа на песчаной, искусственно вытоптанной дороге окружившим его троим приятелям.
Да, тогда в прямом смысле весь дом на уши поднялся. Многоуважаемая сплетница двора Любовь Степановна, хватаясь за сердце, долго ещё мусолила с другими бабками тему о Лёхином крике, что кричал он, будто его резали посреди бела дня.
Проклятый плитовый забор расцарапал Славке руки от кистей до локтей, когда он резко соскользнул в «запретку» и не нащупал дерева, на которое каждый из них перелезал перед прыжком на землю. Славка, от природы мускулистый, широкоплечий парень с короткой причёской из чёрных волос, перенёс неожиданное жжение в руках стойко, но его встретил сторож, с округлёнными глазами наблюдавший, как спокойно мальчишка, выставив перед собой травмированные, окровавленные руки, пиная вперёд мячик, выходит через открытый для въезда служащих тогда главный вход.
- Пацан, как придёшь домой - помой руки с мылом хорошо, а то тут всякой дряни радиоактивной до хрена, - бросил ему в спину сторож, отметившись тем самым, что он, мол, при исполнении обязанностей, и от его зоркого взгляда не ускользает никто, нелегально проникший на государственную собственность.
- Да вот хер тебе! Сдохну, а твои боссы будут бабки платить за валяющееся здесь! - съязвил Славка и на всякий случай убежал.
Приспичило ему послать человека по прихоти - он и послал, уж потом подумал и решил «сделать ноги». Славку очень трудно уговорить поменять эти два действия местами, чтобы не накалять обстановку. А он оставался верен себе. За что часто получал от старших ребят, не успевая удержать рвущийся на волю язык за зубами.
У них у всех с «запреткой» натянутые отношения (Мишка умудрялся частенько непонятным образом рвать о забор штаны или футболку, а Андрей, вляпался в какую-то гадость - если б дерьмо, было б поспокойнее, а то вправду - не пойми что, специфически пахнущее), но на таком примере уже можно иметь небольшое представление о героях и их характерах.
После гаражей, после зелёных железных ворот - въезда на территорию связи, слева появились мусорные баки. Может, на такую тему переходить неэстетично, но там было убрано, как говорится, по полочкам разложено местным бомжом, которого почему-то все гнали с этого места взашей (уж не завидовали ли?), а четверо друзей иногда подначивали его. Сколько же всяких снарядов он в них кидал, лишь бы в кого попасть. Детство - есть детство, хоть они и уважали его за наведённый порядок в самом проблемном месте около дома (на втором месте прочно обосновался баптистский лагерь «Здоровье» с лицевой стороны дома: посетители его не давали ночью спать жителям «пятиэтажки», горланя высокочувствительные песни про «Боженьку, заступника нашего», прости, Господи!), но всегда возникала потребность кому-нибудь насолить. Не без этого.
Около мусорных бачков дорожка плавно переходила в ровно заасфальтированную дорогу и бежала напрямик, вырисовываясь попутно с зелёной лужайкой около «девяностоградусного» дома. Именно по этой дороге они начнут путешествие завтра, Мишка надеялся, вчетвером.
Вот, пожалуй, он и описал круг около дома, в этом-то состоял его ритуал - прислушаться к тишине, отхватить клочок здешнего умиротворения, спокойствия, как выпить эликсир без противопоказаний, быстродействующий, но не в полную силу, то есть Мишка не мог сказать сам себе, что завтра будет всё хорошо. Дай бог, дай бог, чтобы так оно было. Хорошо было.
У торца дома был старый подвал, и он выудил из кармана джинсов пачку сигарет, смял и кинул туда, слыша, как бумажный комочек пляшет по ступенькам в темноту. На удачу он так поступил: всегда считал, что немотивированные, случайно проникающие в голову потребности сделать что-либо влияют на судьбу, на последующие события и поступки, причём влияют только положительно. И при всём при том он не считал себя суеверным. В жизни надо верить в какие-нибудь вещи, ну, ради, например, сбрасывания ненужного балласта из плохих мыслей и предрассудков. Сегодня Мишка только облегчил собственные мозги, беспокойный сон ему обеспечен. Утро вечера мудренее, или, как кому нравится сильнее, будет день - будет пища.


studik67