'Пещера Чудовища' Рассказ

Давно, но не очень - уже накануне войны закатной и рассветной империй, ну где-то за 30 лет до начала вторжения, в деревушке в окрестностях Великого Университета таинств в Закатной империи, появился на свет, от жены обычного кузнеца, мальчик.
Родился он ночью, в дождь и грозу, в то время года, когда обычно в этих местах непогоды не бывает. Поэтому было бы разумно подумать тогда родителям, прекрасно знавшим, а в этих местах все знали древние легенды, легенду о том, что должен на свет родиться великий выродок.
"Под венцом молний, озаряющих небо, не желающее грозы небесных сражений ливня и электричества, в момент тревоги высших сил, явится на свет тот кого быть не должно бы, тот кто положит начало выраждению народа, тот кто сможет испортить самое святое..." - Гласило послание мудрецов древности.
Вспомнили бы тогда скромные влюблённые пророчество - не случилось бы великого ужаса всего мира. Но в тот день, тридцатого года до вторжения, пятой луны, увидел свет, который уже с того момента, как и всё что населяет белый свет, стал ему ненавистен, Люций - тогда ещё обычный новорождённый человек.
Сразу же в родильной хижине нарасла атмасфера напряжения, которую не осозновали сами находящиеся там - молодая пара родителей и принимающая роды немолодая женщина. Она даже что то подумала про старую легенду - оглушительный удар, рассекающей воздух молнии раздался в тот же момент что начались схватки. Не замитить такое нельзя было, тревога замерла в её сердце с того момента, сам взгляд мальчика, который даже не плакал, как обычные новорождённые дети, а пристально смотрел ей в глаза испепеляющим взглядом, был ужасен.
Спустя неделю, на радость ей, мучавшейся после этого каждый день, её сердце остановилось при абсолютно загадочных обстоятельствах. Люди шептались, что вокруг её дома за день до смерти женщины появился какой то чёрный, едва заметный ореол, а сама она вела себя так, как будто знала что случится. Особенно люди отмечали её обречённый взгляд.
А мальчик, он даже не плакал ни разу, он только жадно высасывал каждый день из матери жизненную силу через молоко. Так продолжалось недолго, как только он уже смог есть что-либо кроме молока эта прекрасная девушка, родившая чудовище, захворала, долго она мучалась кашлем и люди шептались про тот же обречённый взгляд, она умерла.
В деревушке вскоре всё стихло и стало как прежде, мальчик подрос. Внешне он был, для того народа, что жил в деревне, страшен. Кожа его была очень смугла, ростом он к двенадцати годам уже догнал отца, нос прямой, тело худосочное, глаза - самое жуткое в нём, когла люди смотрели в них, у них появлялось желание либо убить этого недочеловека, либо самим отправиться в объятия смерти. Находиться же с ним на едине было абсолютно не возможно, голос его и повадки были пропитаны ехидством, даже каждое движение выглядело иронически-элегантным, как будто он смеётся над вами даже просто поворачивая голову, слова его призирают вас, опускают ниже всего на свете. Зубы его были черны, как смола, клыки остры - готов бы загрызть всех.
Даже казалось что совсем не эти люди родили его, не прекрасная мать, лежащая в гробу и не сильный, крепкий отец - трудолюбивый, добродушный кузнец. Люций не походил на них ни чем, они были воплощением прекрасного, он же - ужасен.
Другие деревенские дети не любили его, они день ото дня издевались над ним, пользуясь тем, что их много и он ничего им не может сделать, хотя в душе все боялись. Над ним подшучивали, кидали камнями, издевались, даже били. Люций же день ото дня становился всё злее, его характер оттачивался в плохую сторону всё острее, прокалывая его тёмное сердце.
Пока однажды в прекрасный летний день, через шестнадцать лет и девять лун после рождения, он не понял для чего рождён - убивать, уничтожать людей, тех кто ненавидит его - выродка. В этот день он перешёл границу, наточеная словно бритва ненависть ко всем окружающим пронзила наконец его сердце и разорвало в нём всё человеческое, что ещё оставалось. Люций заперся тогда в доме. Все видели огромные потоки чёрного густого ветра дующего от Восточной Башни. Это был мальчик, сидящий в доме один, как в одиночестве ему и предстояло провести всю дальнейшую жизнь, сейчас он обуздал дарованую свыше ему силу и понял её смысл... Страшный мор и чума сразили всех людей в деревне, ни кто не спасся... Леса и поля вокруг просто погнили...
И вот, Люций вышел из дома, вдохнул полной грудью замечательный мёртвый воздух, оглядел столь приятные его глазу мёртвые земли, умерших людей вокруг. Впервые в жизни он был понастоящему счастлив. Счастлив, что избавился от вредителей, от мусора, от всего ненужного и что увидел истиную прелесть бездушного мира.
Вскоре о случившемся прознали в Университете Таинств. Был созван верховный совет, на котором решили исследовать место события. На следующий же день в деревню была послана экспидиция, под предвадительством самого Арга - сильнейшего некроманта в совете. Арг всегда, даже ещё когда был учеником, отличался изобретательностью и поистине демонической сообразительностью. ОН сам вызвался вести экспедицию. Он почти сразу, как услышал новость о незнамо откуда в одночасье появившейся повальной чуме, вспомнил старое пророчество и решил, что его любимый план об открытии портала в другую имерию может быть теперь не просто мечта.
По приближении к центру трагедии, а на карте у некроманта было немалое пятно помеченое Зоной Смерти, он всё сильнее чувствовал небывалый дух разложения. Такого он не ощущал давно, если когда-либо ощущал вообще.
На пятый день экспидиция подошла к лесу, за которым пряталась деревня, заходить под кров деревьев не стали из-за опаски, что уже успели появиться порченые эльфы, которые крайне настырны.
За шестой день прошли небольшой лес, к счастью не встретив никого там, кроме трупов животных и птиц, которых уже тронуло разложение. Некромант тщательно осмотрел всю деревню и, вопреки своим ожиданиям, никого не нашёл. Только чувство чего то сильного поблизости всё не покидало его.
Тогда Агр стал бродить по окрестностям, пока случайно не нашупал осевший в земле остаток заряженого ветра из Восточной Башни. К этому времени тьма уже спустилась на землю. Осадок проходил по земле цельной линией, как будто кто то шёл и лил за собой маленькой струйкой эту тёмную жидкость, портящую всё. По следу некромант пришёл на кладбище.
Там, на надгробье сидел взрослый мальчик, грязный как чёрт, весь чёрный, как будто обгоревший. Смоляные волосы ложились на плечи и текли по шее на спину. Существо окружала воаль тьмы - ветер из башни носился вокруг него, настолько чёрный, что даже на фоне ночи казался страшно чёрным. За этим барьером почти ничего было не видно. На руках его отросли большие острые когти, одет он был в лохмотья, в руках была флейта, на которой он играл, издавая терзающие слух быстрые звуки. Его чёрные глаза мелькали иногда из-под барьера.
Вокруг сидящего, скрюченого, играющего существа плясали мёртвые, вылезшие из своих могил. Среди них была и его мать - она была уже полностью разложившемся скелетом, и отец - он был в виде зомби, с которого ещё сисали куски позеленевшей склизкой плоти, которые в пляске просто разлетались в разные стороны, отлетая от костей. Тут же были ещё многие и свежие и старые мертвецы. Они задыхались, быть здесь сейчас для них было мучением, чего они хотели больше всего, так это уйти в землю на покой. Но бессердечный Люций не пускал никого, его глаза, казалось, с удоаольствием наблюдали за муками его родных, даже после их смерти.
Даже видавший виды могущественный некромант пришёл в настоящий ужас от увиденного, ему ещё не доводилось наблюдать такую страшную жестокость, такие пытки мёртвых, заслуживших покоя. Он побежал туда, пробрался в центр сквозь ряды трупов, не видя ничего впереди, как в жутком тумане из страдающий душ, сказал слова разряжающие ветер... И ничего. Только несколько скелетов упали, рассыпавшись по костям, но и они поднялись и продолжили плясать через несколько секунд.
И только сейчас, стоя всего в метре от мальчика Агр заметил, что вокруг него носится не ветер, а нечто текучее, только сльно растянутое. Это была эссенция зла, нектар из самой сущности смерти, он образовывался при столкновении всех четырёх ветров в сфере центральной башнии и мог призываться только сильнейшими некромантами или великими магами. А тут эту жидкость смог создать мальчик, ничего не понимающий в некромантии, да кроме того всего из одного ветра. Агр сразу понял - это именно тот, кого он искал. Счастье бурлило в нём.
Некромант резко сунул руки в чёрных перчатках в барьер окружавший Люция, тот открыл глаза. Некромает же почувствовал, что, оказывается, этот барьер был не маленькой плёночкой носившейся вокруг мальчика, а всё внутри было заполнено этой, постоянно текущей жидкостью. Поэтому волосы мальчика и выглядели так, как будто находились в чём то жидком. Арг, быстро догадавшись, что нужно сделать, повёл по телу сгусток энергии, от счастливого сердца к горлу, оттуда в плечи, оттуда к ладоням, всю дорогу питая текущую по его телу энергию новой силой. И тут на ладонях забрызжил яркий белый свет, который уничтожил вуаль Люция. Мёртвые упали, не закончив своих движений и наконец могли расслабиться. Мальчик упал на руки некроманта без сознания.
Экспидиция благополучно вернулась из деревни всего за четыре дня, всё это время мальчик не приходил в себя. В Увиверситете Таинств Люция пробудили, придали ему божеский вид, выдали робу ученика и келью. И началось его обучение. Ведь, хоть и способности его были безграничны, но пользоваться ими прально то он не умел.
Люций был зачислен в группу особо талантливых учеников. По дисциплине, теории и истории он был пожалуй лучшим в группе, но практика тёмного искусства ему давалась не так хорошо, хоть отрабатывал её с Люцием сам Арг. Спустя онное количество времени, в течении которого Люций еле осваивал основы, Некромант уже переставал надеяться, что этот мальчик когда-нибудь всё-таки сможет создать сложнейший портал в другой мир.
Но к его счастью, хоть и не скоро, но всё же, Люций взялся серьёзно за учёбу и стал замечательно всё понимать. Хотя тут он столкнулся с новой волной оскорблений, которые еле терпел. Каждую ночь он успокаивал себя тем, что он лучше всех и что когда-нибудь он станет величайшем некромантом всего мира.
Спустя 4 года Арг и Люций уже были друзьями. Люцию осталось доучиться всего год, но он уже знал столько заклинаний и теории, сколько и за весь этот год ни кто из его товарищей так и не узнал. Спустя ещё 2 года он был уже полносью полноправным Некромантом, причём лучшим выпускником Университетеа за последние 100 лет. Шестой год занял курс высшей магии смерти, который многие просто боялись проходить, потому что в нём приходилось контактировать с третьим миром и с самой смертью, жнецом душ.
В результате Люций был допущен ко двору императора всей империи. На аудиенцию пришёл он с докладом, написаным его наставником Аргом. Скорее это был даже не доклад, а план завоевания Рассветной Империи. Зная небывалую алчность, Арг обширно описывал все те богатства которые они получат в ходе войны, а Люций, острый на язык, добавлял и от себя много приятного для слуха.
Император выделил всё необходимое для задуманного. И в течении месяца Арг с Люцием - два величайших Некроманта всех миров, приготовили ритуал для открытия портала. Он был очень сложен, но суть была в том, что Арг должен собирать просто коллосальное количество ветра со всех башен и распределять его по четырём небольшим алтарям, стоящим по четырём торонам объёкта, а в центре должен стоять Люций и в специальной сфере смешивать их в эссенцию смерти. Сфера сделана так, что ни в коем случе не выпустит эссенции, а та достигнет такой концнтрации, что просто станет пожирать само пространство и время внутри себя. Так образуется небольщая дыра ведущая в междумирье. Потом её надо будет лишь отрегулировать, что бы она телепортировала в Рассветную Империю и растянуть.
Люций решил проводить этот ритуал в лесу, рядом с родной деревней, где всё ещё всё было мертво и в воздухе витал дух того первого проявления тёмных талантов Люция. Поэтому в качестве алтарей были деревья, а Люций сидел на вершине центрального дерева.
В начале всё шло хорошо. Но, совершенно неожиданно, когда нступил момент пиковой концентрации эссенции в сфере, та лопнула, разлетевшись на миллионы осколков. Люций не растерялся, он стал изо всех сил сжимать жидкость в собственных руках, не давая ей разползтись, ведь он понимал, что башни после такого глобального использования их ветров разрядятся и повторить ритуал можно будет только лет через десять. И вот, свершилось, какое то странное чувство пронеслось по всему его телу, пространство и время в его руках было стёрто, из глубин междумирья вырвалась какая то уже изменённая эссенция и он не смог сдержать её в руках.
Тёмная жидкость стала поглощать всё вокруг, делая то до чего прикасалась бесцветным, внутри дыры всё мерцало крутилось, Люций уже весь был покрыт всепоглащяющей материей, как и дерево на котором он стоял, как и все остальные четыре дерева. Он пытался из последних сил выбраться, его руки тянулись, пытаясь ухватиться за что-нибудь, но забвение поглозало его. Послежнее, что он увидел - это как Арг пытался обуздать растущую дыру.
И он очнулся в грязи, под дождём, от его роскошной одежды остались тряпки, он не знал, сколько времени прошло. У него отросли длинные, изорваные волосы, борода и клыки и когти. Он был голоден, у него не было сил, кое как встав, и постоянно падая в грязь, которая была повсюду, он побрёл куда то, куда вели его косившиеся ноги.
Спустя несколько часов такого пути он наткнулся на гору, в которой отыскал пещеру и поселился там.
Рядом с местом появления Люция появилось и дерево. Там в дупле спал, ни о чём не подозревающий злой эльф. Долгое время он жил в этом дереве, пока однажды не почуял грандиозный пожар. Тогда он наконец спрыгнул с дерева и пошёл на запах горящих деревьев, увидев мёртвый лес, он решил пока не трогать его и стал бродить поблизости.
Когда лес восстановился злой эльф прогнал эльфа-хрнителя из него и стал сам править новой живой энергией.
На горе, где поселился Люций или то, во что он превратился - извращённое подобие недочеловека, без сердца и души, со страшной ненавистью на всё вокруг, была деревенька горцев.
После поселения там Люция каждую ночь из пещеры слышались истошные крики и вопли, приводящие в ужас любого кто их слышал... А спустя месяц в окрестностях горы не осталось ни одной живой души.

baron