'Ты куда, Одиссей?' Миниатюры

В жизни всегда есть место подвигу

(Из газет)


Сегодня, 2-го июня 2008 года, случилось небольшое происшествие, которое можно было бы включить в сборник рассказов «Повесть о Настоящем Джентльмене» (Это обо мне)
Выхожу я из супермаркета и наталкиваюсь на проблему: дело в том, что тротуар у магазина весь окружён железными штангами, изогнутыми подковой, 1.8м в высоту, намертво врытыми в грунт, и с просветом между ними сантиметров 50 – дабы счастливые покупатели вместе с покупками не захватили с собой и тележки супермаркета. Выхожу, все просветы забиты тележками, а ближайший ко мне закрыт молодой мулаткой (довольно миловидной). Я к ней на своём Оксфордском английском: Sorry, may I pass through? ( Простите, могу ли я пройти?)
Она мне со смехом: O, yes, please, go ahead! (О, да, проходите). И придвинулась к зажатой тележке и штанге. Глазомер у меня плохой, но тут я отчётливо вижу, что просвет, для меня оставленный, сантиметров так 20, не более. Зная свои габариты при весе в 47 кг чувствую, что просочиться через него смогу, но при этом уж слишком тесно буду зажат между штангой и её впуклостями и выпуклостями. Какой-нибудь старый хрыч, «седина в бороду -- бес в ребро», тут же воспользовался бы таким предложением и долго бы протискивался между раскалённым на солнце железом и раскалёнными, так сказать, внутренним огнём, прелестями. Как Одиссей, меж Сциллой и Харибдой. Но не таков Борис Ильич, -- «Туристо Совьетико», «Облик Морале», человек высокой нравственности, строгих правил и благородного воспитания! Я отступил на шаг и говорю ей: I’m very sorry, but I could not permeate through such an opening. (Я прошу прощения, но я не смогу «просочиться» через такое отверстие) Она в шуме, наверно не разобрала, что я сказал, а, может быть, не поняла слово «пермиэйт» -- проникнуть, просочиться, и сделала мне знак приглашающим движением этих самых выпуклостей: Давай, мол, валяй, парниша! Я – в панике! Что делать? Сказать ей: Take out your meaty ass, you, plump cow! (Убери свою мясистую задницу, ты, толстая корова). Значит обидеть её как человека. Сказать: I don’t want to touch you (Я не хочу прикасаться к Вам) – Oбидеть её как женщину. Это всё длинно выглядит на бумаге, а на самом деле – доли секунды оставались мне на размышление! И вдруг меня осенило, любимая классика подсобила! Вспомнил я, что королева Гертруда, мать Гамлета, говорит о нём Клавдию: «He is fat and scant of breath -- (Он тучен и задыхается»). И решился я на грубую, зато галантную ложь. Говорю мулатке: I’m fat and scant of breath!!! – (Я тучен и задыхаюсь!)
[ Мелькнула мысль: Oчень правильно я приплёл «Scant of breath» -- Мол, задохнусь, зажатый меж двух миров – органическим и минеральным, скончаюсь, дуба дам на этой ниве общественной торговли! Впрочем, а как я ей скажу: Дуба дам? I’ll give you an Oak? ( Я дам Вам дуба) А что, если она примет это буквально?
В смысле, мол, «крепок» я???]
На её миловидном лице улыбка смешалась с удивлением: What are you saying? (Что Вы говорите?) – Спросила она, окинув беглым взглядом мою «тучность». I’m fat and scant of ass! ( Я тучен и недостаточен на зад) –пролепетал я, перепутав от смущения «Breath» и «Ass». Да и неудивительно, глаза мои были прикованы к этому единственному предмету, отделявшему меня от столь близкой свободы. Тут она шагнула ко мне с намерением, возможно, проверить «тучность» мою осязательно, я – грациозно, как профессиональный танцовщик, исполняющий котильон, сделал ещё один шаг назад, а затем скользнул в образовавшийся просвет «без трения».(Сверхтекучесть! И достиг я её без криотехники и сверхнизких температур!!!) Ещё успел сказать ей: Thank you very much for your kind attention! ( Большое спасибо за Ваше любезное внимание!)
Audеntes fortuna juvat! – Дерзающим судьба помогает!
Вот, оказывается, как неожиданно находит себе применение классическое искусство!
Пусть кто-нибудь скажет, что я -- не галантный кавалер!




psitimespsi